По доброй воле подставлять себя солнцу люди стали относительно недавно — вплоть до двадцатых годов прошлого века чахоточная бледность считалась признаком благородства, а загар, наоборот, свидетельствовал о том, что человек много и тяжело работает на улице. Вспомним сцену из «Унесенных ветром», где нянька ругает главную героиню за то, что та пренебрегает шалями и зонтиком: «Сколько патоки на вас извели, мисс Скарлетт!» — ворчит она, припоминая хлопоты, с которыми пришлось отбеливать случайно «прилипший» загар.
Занятно, что первые трещины в фундаменте моды на бледность появились с открытием возбудителя туберкулеза в 1882 году. С этогомомента идея путать аристократичность с болезненностью постепенно стала терять свою привлекательность, а здоровый румянец и свежий цвет лица, наоборот, начали цениться все больше. Однако переломный момент случился спустя сорок лет благодаря Коко Шанель: отдыхая в 1923 году на Лазурном Берегу, она решительно отказалась прятаться под маркизами и зонтиками от солнечных лучей, отчего ее кожа приобрела смуглый оттенок. Вполне ожидаемо вслед за Шанель, к которой вскоре присоединились Хемингуэй, Пикассо и другие представители богемы, загорать принялись едва ли не все модницы и модники Европы и США.
